Наследие из "вчера" - III: что мешает мэрии Пензы приобрести кохер-асфальтоукладчик "HYDROG KA-4400»?

"Ремонт дорог на ул. 8 Марта осуществляет арендованная современная спецтехника «КамАЗ HYDROG KA-4400». Мэр Виктор Кувайцев выехал проконтролировать.... ".

Далее Виктор Кувайцев пафосно сообщает в телекамеры, что мэрия рассматривает (!?) вопрос о покупке двух кохеров (так называется машина), а "пока работаем на арендованной - одной".

Для справки:

Установка HYDROG КА 4400 служит для проведения ямочных ремонтов дорог литым асфальтом с поддержанием рабочей температуры смеси, перемешиванием и направленным дозированием, а так же при проведении герметизации дорожных и мостовых швов и поверхностей. Оборудован электронным пультом для точной подачи материала и полноповоротным желобом направленного действия. Может работать при температуре окружающей среды до -10 горадусов, обеспечивая укладку асфальта по ГОСТ.

Аналитическое бюро The Penza Post решило узнать, какова стоимость одного кохера?

Судя по предложению из Казани от декабря 2015 года, около 6 млн. рублей, в виде прицепа. Всего -то пара из трех "Хайлендеров", на которых малозаконно почти год ездили Кувайцев, Ильин, Кривов и Савельев.

Вопрос: что мешает мэрии и Кувайцеву при постоянных затратах на поддержание полотна в надлежащем состоянии и расходовании бюджета на сотни миллионов рублей (около 300 млн. рублей выделено на весну 2016 года "на мелкоямочный ремонт"), купить для Пензы раз и навсегда три кохера (18 млн. рублей), которые окупят себя за сезон, судя по размаху трат на дороги?

Для понимания того, почему это не выгодно мэрии, приведем блог специалиста по схемам хищения бюджетных средств на ремонте. Может быть, тогда всем станет ясно, почему кохеры в Пензе не приживаются - в этом деле важен не результат, а процесс... По логике Лобзальни, выгоднее выделить весной 300 млн, нежели купить за 20 млн три кохера на годы вперед и существенно сэкономить на "ямочном" ремонте, делая его даже в морозы.

ЭТО ИНТЕРЕСНО: Работать им реально уже некогда. Сплошные "поздравлялки"

Каждый некупленный по смешной цене кохер, судя по окучиваемым деньгам на ежесезонные фэйки мэрии и Со, "высасывает" бюджет и ведет к обнищанию населения по причине сворачивания социальных программ. А это уже - политика, в смысле - протестность. Взгляните сами на "голосовалку" - сколько голосов у "партии власти" в сравнении с суммой всех остальных?  Всплакнуть, да и только... Вместе с УВП и Василием Трохиным - проблема-то СИСТЕМНАЯ, Вась.

К чему это мы, - спросите вы?

А к тому, что партия "Единая Россия" в Пензе такими вот подходами и соответствующей ей средой обитания избирателей собственноручно себя разрушает, отдавая голоса оппозиции - и Кувайцев (мэр), и Мутовкин (ЖКХ) - члены президиума политсовета ЕР... 

АКТУАЛЬНО: Маски сброшены! КПРФ в Пензе обрел свой медиа-рупор

А где прокурор и отдел экономической и "политической" безопасности УФСБ, кстати? ПАРНАС "надувает" щеки... А почему?

ЕЩЕ ПО ТЕМЕ: Вертикаль управления из "вчера" наотмашь мажет власть из "сегодня". А часики тикают...

"Ямочный ремонт".

"В моей бригаде всего три человека. Две женщины глубоко за сорок и улыбчивый водитель Саня. Задача действительно простая: грузовик останавливается возле каждой обнаруженной ямы, и мы втроем должны быстро закидать ее асфальтом. Вроде бы все.

— Ты, парень, кроссовки зря надел, — одна из женщин неодобрительно смотрит на мою обувь. — Первый раз, что ли? Галь, дай ему кирзу Борькину.

— А какая разница?

— Сейчас увидишь, — вступает в разговор водитель Саня. — Ну все, погнали. Асфальт стынет!

Работа действительно оказалась несложной, а сапоги крайне необходимыми. После того как обнаруженная яма засыпается асфальтом, ее необходимо утрамбовать. Ногами.

— Галина Ивановна, а катком не лучше?

— Ты глупых вопросов не задавай. Прыгай давай, прыгай.

Чувствую себя сначала идиотом, потом индийским йогом, скачущим по раскаленным углям, потому что сапоги все-таки нагреваются. Мимо проносятся машины. Из окон проезжающих маршруток на трех людей в оранжевых жилетах, усиленно изображающих каток, равнодушно смотрят сограждане.

Сюрреалистический восторг по поводу происходящего сменяется приступами стыда. Успокаивает только то, что, даже если бы вместо Борькиной кирзы ямы законопачивал каток, конечный результат это бы сильно не изменило: асфальт, который нам приходится утрамбовывать, вообще не похож на асфальт. Это по большому счету обычный мелкий камень, для видимости облитый непонятной жидкостью, отдаленно напоминающей битум.

Вечером Степаныч объяснит, что каждую выбоину настоящий каток все-таки проходит. Пять раз. На бумаге, которую дорожники обязательно предоставляют заказчику в качестве отчета о проделанной работе. С этой самой отчетностью ситуация не менее мистическая, чем с катком-призраком. Ямочного ремонта, которым мы сейчас вроде как занимаемся, юридически вообще не существует. Ни в одном документе нет такого понятия. Есть общая строка в смете «Текущий ремонт и содержание дороги». Вот под нее и выделяются бюджетные средства. А каждая конкретная организация уже самостоятельно решает, что под этим понимать.

Это удобно всем заинтересованным сторонам. Раз смысл слов «текущий ремонт и содержание» никак не расшифрован, то нет и критериев, по которым можно проверить, качественно ли они выполнены. В итоге чиновник выделил средства, мы с Галиной Ивановной попрыгали, начальник раскидал цифры по бумажкам — ритуал соблюден, деньги освоены, все довольны. Кроме тех, кому по этой дороге ехать".

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Наследие из "вчера"- II: как в Сурске федеральная программа "Жилье" превратилась в п.4 ст. 159 УК РФ ("Мошенничество")

"Как срезать миллион"

"— Сегодня работа поинтереснее будет. Полноценная реконструкция дорожного полотна. Я тебя с рук на руки бригадиру сдам. Он в курсе темы: честно все расскажет и покажет.

Сегодня предстоит ремонтировать улицу в одном из пригородов Екатеринбурга. Фирма Степаныча работает со всеми уровнями бюджета. То есть «окучивает» и муниципальные, и областные, и федеральные дороги. С муниципалами Степаныч общается лично. Уровень области — это уже один из совладельцев компании. С Москвой вопросы «решает» специально обученный человек за соответствующий процент от контракта. Без откатов заказ получить невозможно. Вообще. Это закон. Если повезет, то можно отделаться десятой частью от выделяемой на дорогу суммы. Если нет, можно попасть на «нечеловеческие» 25%.

Фирме Степаныча не повезло. После назначения нового губернатора деньги пошли через дружественную новой власти дорожную фирму. Теперь солидные контракты достаются ей. Но так как у «дружественной компании» нет ни достаточного опыта, ни нужного количества техники и специалистов, она тупо берет на субподряд нормальных дорожников, в том числе и фирму Степаныча. Правда, оставляя себе 20% от суммы контракта. Это обычный в России властный бизнес — создавать посредника-паразита под существующие ресурсы или финансовые потоки. Разница лишь в том, что в одних регионах чиновники таким образом работают с лесом, в других — с зерном, в третьих — с асфальтом, а чаще всего — со всем сразу.

С бригадиром мне сегодня повезло. Флегматичный мужчина Сергей оказывается философом: и по образованию (закончил философский факультет Уральского госуниверситета), и по жизни.

— В строительстве дороги важен сам процесс. Конечный результат вторичен, — загадочно заявляет философ в оранжевом жилете. — Пока идет работа, все при деле, а чтобы работа была всегда, ее надо делать плохо. Короче, будешь за ограждения отвечать. Твоя задача — вовремя вот эти железные оградки переносить, чтоб народ перед техникой не бегал.

До обеда специальной технике предстоит срезать асфальт на участке дороги метров восемьсот в длину. Но срезают его только с левой полосы, по правой продолжается интенсивное движение. Ограду приходится таскать по ходу движения дорожной фрезы с интервалом в 10–15 минут, чтобы спецтехника не мешала машинам, а машины спецтехнике. Через час начинаю тихо ненавидеть всех водителей. Курсировать с оградой на плече между движущимися автомобилями не комильфо.

Из проезжающей «мазды» высовывается недовольное лицо и трехэтажным матом объясняет мне смысл моего существования в этом мире. Хочется дать в морду. Я ему тут дорогу ремонтирую, а он еще и выделывается. Еще через час перестаю реагировать на вопли автолюбителей и вообще на любое движение со стороны проезжей части. Это не я им под колеса бросаюсь, а они кидаются на мой забор. Видимо, выражение лица у меня тоже меняется, потому что мата больше не слышно.

После изничтожения старого асфальта мы, по идее, должны будем «восстановить подстилающий слой», то есть заменить старый щебень и снова закатать дорогу в асфальт. По крайней мере так написано в официальных бумагах. На самом деле никакой подстилающий слой никто восстанавливать и не собирался.

— А нет денег у нас на это, — объясняет во время перерыва Сергей. Команду «все показать и рассказать как есть» он воспринял буквально. — Сначала двадцать процентов от контракта себе подрядчики оставили, потом свою часть мы отжали. На восстановление дороги по ГОСТу денег не осталось.

— И что теперь?

— А теперь мы, грубо говоря, вместо десяти сантиметров асфальта фрезой срезаем пять. Щебень никто не меняет. Сверху новый асфальт. Для экономии вместо битума — эмульсия. Ее по дешевке взяли. Реально за три копейки, потому что она просроченная. Асфальт в нашем конкретном случае я бы тоже качественным не назвал. Тоже берем по дешевке, все равно никто не проверит. Просто некому и нечем. Например, прибор, которым можно измерить плотность дорожного покрытия, стоит не меньше ста тысяч. Что еще? А, да. Каток вместо пяти раз проходит один. Экономим топливо и зарплату машинисту.

— И сколько так можно наэкономить?

— Если честно, то до половины суммы. Поэтому и скорость работы в нашем деле очень важна. Чем быстрее сделаешь, тем меньше зарплату рабочим платить.

— А качество как?

— Никак. Я ж говорю: в нашем деле главное — процесс. Результат вторичен.

В ходе философской беседы я узнаю еще с десяток способов экономии на ремонте дороги. Например, есть такое понятие — «разуклонка». Это когда середина трассы должна быть чуть выше боков, чтобы дождевая вода стекала на обочины. Соответственно, на середину требуется больше щебня и асфальта. Ну и больше времени на соблюдение всех технологий. Надо ли говорить, что эта «разуклонка» существует только на бумаге, а в реальности — плоская дорога, на которой скапливается вода. Она затекает во все щели, а зимой замерзает и разрывает дорожное полотно изнутри.

Можно также экономить и на качестве практически всех материалов. Никто ведь не проверяет, какой фракции щебень привезли на конкретный участок дороги и соответствует ли он тому, что указано в документации. Кроме того, один и тот же дорожный объект, требующий реконструкции, может проходить сразу по нескольким целевым программам ремонта: и на уровне муниципалитета, и на уровне области, и на уровне Федерации. И все три уровня выделяют на него деньги. В итоге работа выполнена один раз, а заплатили за нее трижды. Разумеется, такая комбинация возможна лишь в результате сговора всех заинтересованных сторон.

— Ну, и главное, — завершает обеденный перерыв бригадир-философ, — в контрактах на ремонт и содержание дорог одним пунктом идет все: и мосты, и полотно, и светофоры, и ливневка, и содержание тротуаров. Без детализации. То есть конкретно не расписано, что эти три рубля на ливневку, эти два — на тротуар, а эти — на лампочки для светофора. Предполагается, что мы сами должны решить, сколько и куда именно. Сам бог велел размазать и спрятать всю сумму. И если вдруг кто спросит, почему тут кусок трассы недоделан, мы смело скажем: зато сделали мост.

— И часто спрашивают?

— В том-то и счастье, что нет. А если вдруг случится чудо и нагрянет какая-нибудь проверка, то вопросы с проверяющими «решают» те товарищи, которые двадцать процентов отката на самом верху взяли. Правда, иногда система дает сбои. Вот в прошлом году коллегам из Первоуральска не повезло: их там общественность взялась контролировать. Весь мозг вынесли".