В «конюшне» пензенских медиакарликов видна тенденция перегруппировки сил и средств. Не без участия Желтого дома

Как? Обычными методами - традиционными провластными контрактами лояльным, но главное, из арсенала неких новелл для местной власти - созданием подконтрольных ей "своих" "независимых" медиаинструментов.

Два новых и активных игрока, "жирующих" в информкластере официальной политической пропаганды - РИА ПО и Пенза Обзор, признаемся уже вошли в пул тех трех, традиционных, кто некогда монопольно ловил жирных карасей на этой специфической медиаполяне, зримо потеснив "медиакарликов" - Пенза Пост, Первый Пензенский и Пенза Ньюс.

Статистика от SimilarWeb.

За март:

За три месяца I квартала 2019 года:

За последние 28 дней:

Что дальше, спросит пытливый читатель?

А дальше - все просто.

Выживет в баттле, явно весьма грамотно стимулированном самим Желтым домом, тот, кто наводнит поляну классной политаналитикой и эксклюзивным хэндмейдом, а вот это уже Желтому дому если о подконтрольно, то лишь в ограниченном формате - кадры решают все...

А потому стратегия покупки СМИ-фаворитов разными по технике, но одинаковыми по сути методами - будет нарастать, впереди время "Ч", однако. И самые упертые и бескомпромиссные здесь могут оказаться самыми лузерами - на свалке гонок.

Однако факт и то, что любое пензенское СМИ, даже самое "карликовое", всегда будет под пристальным негласным оком самой главной региональной Пресс-Матери, ведь машинные алгоритмы ФСО, АП и ПФО не ранжируют потоки информации, входящие в круг внимания уважаемых структур по их источникам, а ранжируют по проблемной фактологии, в смысле - уровню ее актуальности и эксклюзивности. 

Поэтому даже Виктор Шамаев с его "Точкой зрения", самый смешной из всех медиакарликов, всегда будет накормлен и напоен, хилое, но то же зеркало, отражающее "неровности дороги"... И никак тут, увы.

Не перегнуть бы, вот в чем беда, когда перед началом самого важного для отдельных игроков буртассой политической поляны действа на нее придут игроки федерального веса, играющие по-крупному, и вся "кормилиценасыщенная" кормушка Матери Прессы в одночасье для отдельных гонщиков смешливого стойла покажется жалкой баночкой для известных всем анализов... Бизнес, ничего личного. Не для всех, но для многих. 

Ведь лирически и томно "засасывать" и брутально "рвать" - это по-разному... Кто что любит, однако - девиации.

А потому - "тщательнее нужно, тщательнее" (М. Жванецкий). Ведь ставки в стратегическом "мухоросранском политессе" - как никогда высоки.

А "свалка" буртасской истории уместит всех, особенно на фоне мусорной реформы, классно и вовремя сделанной Кремлем.

Но Мать - вырулит. Факт. Вместе с одиозными игроками смешливого ипподрома по-пензенски, детище которых стало "дворовой командой" с Олимпа блистательного чемпиона премиум класса еще позавчера... 

Ведь рерайт всегда был и останется дешевой латексной надувной куклой. Как не пудри и не меняй латекс. А писать иначе - удел избранных.

Тренируем IQ - 21 век на дворе.

(...) Они открыли глаза почти в одно и то же время. Солнце опускалось к морю, озаряя потоками света его голубую поверхность. Воздух посвежел и казался более легким. 
     Кормилица задыхалась; корсаж ее был расстегнут, щеки увяли, глаза потускнели; подавленным голосом она проговорила: 
      — Я не давала груди со вчерашнего дня; мне так дурно, словно я сейчас упаду без памяти. 
     Он не отвечал, не зная, что сказать. Она продолжала: 
      — Когда так много молока, как у меня, надо давать грудь три раза в день, иначе чувствуешь себя плохо. Словно какая-то тяжесть давит на сердце, такая тяжесть, что трудно дышать и все члены ломит. Столько молока — это несчастье. 
     Он произнес: 
      — Да, это — несчастье. Это должно вас беспокоить. Подавленная и ослабевшая, она в самом деле казалась совершенно больной. Она пробормотала: 
      — Стоит нажать немного, и молоко брызнет, как из фонтана. Это прямо любопытно видеть. Никто бы не поверил. В Казале все соседи приходили глазеть на меня. 
     Он сказал: 
      — Ну! В самом деле? 
      — Да, в самом деле. Я бы вас показала, но это нисколько мне не поможет. Таким манером много не сцедишь. 
     И она умолкла (...)

(...) — Но... сударыня... я мог бы вас... вас облегчить. 
     Она ответила изнемогающим голосом: 
      — Да, пожалуйста. Вы мне окажете большую услугу. Я не могу больше выдержать, не могу. 
     Он встал перед ней на колени, а она наклонилась над ним и привычным движением кормилицы поднесла к его рту темный сосок груди. При движении, которое она сделала, взяв обеими руками грудь, чтобы протянуть ее этому человеку, капля молока показалась на соске. Он живо выпил ее, поймав губами тяжелую грудь, словно какой-то плод. И стал сосать жадно и равномерно. 
     Он обхватил обеими руками талию женщины, сжимая ее, чтобы приблизить к себе, и пил медленными глотками, по-ребячьи двигая шеей. 
     Наконец она сказала: 
      — Для этой достаточно, берите теперь другую. 
     И он послушно взял другую. 
     Она положила обе руки ему на спину и теперь дышала свободно, с облегчением, наслаждаясь ароматом цветов и веянием ветерка, проникавшим в вагон благодаря движению поезда. 
     Она сказала: 
      — Здесь очень хорошо пахнет. 
     Он не ответил, продолжая пить из этого живого источника, закрыв глаза, словно для того, чтобы лучше распробовать вкус. 
     Но она тихонько отстранила его. 
      — Теперь довольно. Я чувствуя себя лучше. Это вернуло меня к жизни. 
     Он поднялся, отирая рукою рот. Засовывая снова в платье две живые фляги, вздувавшие ей корсаж, она сказала: 
      — Вы мне оказали громадную услугу. Я очень вам благодарна, сударь. 
     Он ответил с признательностью в голосе: 
      — Это я должен вас благодарить, сударыня: вот уже два дня, как я ничего не ел (...) - "Идиллия", Мопассан.